На площади начали возводить
вавилонскую башню елки,
зеленые ребра ощетинились
до половины.
Так и время тянется –
всё выше, выше и выше,
неужели и в этом строительстве
мы повинны?
Грех выстраивать цепочки предположений,
что за чем, возможности взвешивать
вероятность,
тащить глину унылых мыслей и опасений,
не видеть под ногами прекрасного,
лишь веря
в ярость,
забираться в фантазиях в постели, ямы,
леса костылей ажурные для отделки
и морозного пыльного не вдохнуть, не то что праны,
все следить как пропеллером крутятся
наши
стрелки.
Жизнь происходит от неустойчивых равновесий,
или неравновесий,
катясь под горку,
расцветая на славу переизбытком,
или в миску баланды
макая корку.
Подлинный человек есть человек тревожный,
тварь дрожащая мир оживляет
дрожью,
и, створаживаясь, носит комок творожный
вместо сердца, по грязи и бездорожью.
Не хватает себя, или сам себе будешь лишний?
Яков Титыч призывал к себе самого молодого
и сидел с ним под стеклянной крышей,
не желая уже ничего другого –
жизнь запеклась присохшею коркой раны,
скучно, совестно и лучше прижать
чужую.
Или сто один год гореть наперекор вселенной
сонцеликого, как удалось
Ли Жую.
Поверь в то, что нет никакого счастья –
говорят, тут-то и выкатит золотое.
Пусть не Санта Клаус, не волшебник в голубом вертолете,
а что-то мутное и нежданное.
Зато я
видел сиреневый дым из труб
в лужах мусор как осколки стекла
на верхней грани забора.
Счастье по капле. Так грей перегонный куб,
бросай туда всё
без разбора.
