(Франц Кафка, из письма любимой девушке.)
Как и все кафкианские сентенции, и эта почему-то не кажется устрашающей. Не понимаю, в чем тут дело. Тут еще М. спросила, не покончил ли он жизнь самоубийством. Я сказал что нет, да и вообще, это как-то не в его духе. Это удивительно, но в его текстах не чувствуется страх. Возможно, это состояние напоминает так называемое «упоение в бою», когда ужас был до, и, если повезет выжить, ужас будет после. Но на этом этапе страха нет, а есть нечто, что проще всего назвать движением. Пусть даже это будет движение на петле сквозь перекрытия.
Хочется думать, что нечто подобное чувствуют животные. Ну те, которые бегают на свободе: охотятся или пасутся. Их жизнь – это такой бой, непрерывное движение, где «страх» – лишь полезный инстинкт. Инструмент, помогающий играть. А не демон, который начинает играть тобой. Возможно, животные в неволе больше напоминают человека. Вместе с даровой порцией корма, они получают неожиданную порцию тоски и страха.
