Собирал на стол,
салаты по вазочкам, какое-то пюре,
поставил бутылку шампанского
посреди дня.
Она позвонила, сказала, что зайдет,
но родители в это не очень-то верили.
Откуда взялась, почему вернулась?
Но был рад, и верил, что так и будет.
Особенно после того,
как представил в красках –
её в самом деле нет,
так и не дождался,
и мир
стал расползаться в какую-то бурую клейкую
лужу,
«Нет, ожидания не нарушу!» –
думал он
и продолжал ждать.
Дышать воздухом возвращения,
наблюдать секундной стрелки вращение,
минутной крутой поворот, и даже уже часовой… вот.
«Оставь в покое часы, идиот!
Неужели она не придет?»
Но всё получилось, как надо:
на губах алеет помада,
и белая блузка, слишком белая, чуть не хрустит,
и сердце, что было зажато в горсти,
взлетело и затрепыхалось где-то под потолком.
Обнялись и вместе продолжили нарезать какой-то салат,
болтая непринужденно,
и он удивлялся этой легкости перехода
от годов к секундам,
от вызубренных на зубок давно брошенных реплик
к репликам новым, таким же необязательным,
но свежим, румяным с мороза,
чуть влажным.
Важным был именно факт – она здесь,
и сейчас они сядут за стол, будут есть.
А потом он подумал, что стала она полней,
что уже не вернуть тех дней,
что если тогда не вышло, то теперь что же?
И на что вообще мы стали теперь похожи?
