Последний раз видел его в кино (тогда ничего не было кроме кино). А теперь оказалось, что оно труднодоступно. И вот брат поделился avi-версией, скаченной из Интернета. Действие половины фильма происходит во тьме крестьянских домов, темно – на экране мало что видно, можно только догадываться. Но шанс снова увидеть нечто подобное в кино примерно ноль.
Странно, несмотря на то, что фильм переполнен всякими неаппетитными подробностями крестьянской жизни, все ходят в ужасных обносках, и вечно по колено в грязи, кажется, что очень чисто. Причем не этой пресловутой «духовной чистотой», а буквально. Грязь – не грязь, лохмотья – не лохмотья, лачуги – не лачуги. Чисты чистотой электрона, что-то вроде этого. С первых кадров ярлык «грязь» удаляется из этого мира и, чтобы не происходило, смотреть хорошо.
По сути же вопроса, как это часто бывает, лучше всех высказалась В.П.:
Сердце бьется об острые ребра храма.
Напрягает молитва парус лица.
Божья Мама, помилуй мою маму.
Сыне Божий, спаси моего отца.
Мама не нас растила – монокристаллы.
Папа – процент извлечения меди из руд.
А когда ни сил, ни работы не стало,
стала старость наградой за доблестный труд.
То кино – японское, про Нараяму -
я не хочу смотреть его до конца!
Божья Мама, помилуй мою маму.
Сыне Божий, спаси моего отца.
(В.П. 369)
Странно, несмотря на то, что фильм переполнен всякими неаппетитными подробностями крестьянской жизни, все ходят в ужасных обносках, и вечно по колено в грязи, кажется, что очень чисто. Причем не этой пресловутой «духовной чистотой», а буквально. Грязь – не грязь, лохмотья – не лохмотья, лачуги – не лачуги. Чисты чистотой электрона, что-то вроде этого. С первых кадров ярлык «грязь» удаляется из этого мира и, чтобы не происходило, смотреть хорошо.
По сути же вопроса, как это часто бывает, лучше всех высказалась В.П.:
Сердце бьется об острые ребра храма.
Напрягает молитва парус лица.
Божья Мама, помилуй мою маму.
Сыне Божий, спаси моего отца.
Мама не нас растила – монокристаллы.
Папа – процент извлечения меди из руд.
А когда ни сил, ни работы не стало,
стала старость наградой за доблестный труд.
То кино – японское, про Нараяму -
я не хочу смотреть его до конца!
Божья Мама, помилуй мою маму.
Сыне Божий, спаси моего отца.
(В.П. 369)
