М. купила в Москве новую книжку Павловой. «Тысяча и одно объяснение в любви». В самом деле, тысяча и одно стихотворение и все написаны от руки. Где-то ближе к концу разъяснялось: «Взвешивала рукопись на напольных весах – получилось 7 кг». Многие стихи известные, некоторые новые. В рукописном варианте и старые читаются как-то иначе, даже непонятно, из-за чего такой эффект. То ли скорость прочтения ниже, и меняется ритм осознания. То ли форма букв так действует бессознательно. То ли вообще кажется, что листаешь собственные старинные (еще рукописные) дневники... Так что, наверно, комплекс ощущений:
617
Не труд делает человека человеком, а ласка.
Впрочем, ласка тоже доблестный труд.
Слава трудягам, которые во мраке вязком
больные места друг другу гладят и трут,
дуют, целуют: ну как, немного полегче?
Да, гораздо. Уже могу говорить.
Массируют шею. Расправляют друг другу плечи.
Встают с четверенек. Учатся прямо ходить.
Стихи разбавлены Лизиными рисунками и дневниковыми записями. Вот, кстати одна, красиво иллюстрирующая соображение о том, что «Я» – среднего рода, или без рода вообще:
«– Лиза, а ты хотела бы быть мальчиком?
– Нет. Хотя, если бы дней было в два раза больше, то я хотела бы три дня быть девочкой, а три – мальчиком.
– А в воскресенье?
– А в воскресенье я дома».
