Пересмотрел в очередной раз и в очередной раз не понял. Т.е. это видимо какое-то послание, но до меня оно не доходит. Вообще с этого фильма когда-то давно начиналось мое знакомство с творчеством братьев Коэн, и как раз тогда подумал – это не для меня. Но потом поменял свою точку зрения, конечно.
О том, что жизнь с каждым годом становится жестче, а люди в своем зле все изощреннее? Не знаю. Бывают ли вообще такие персонажи как Антон Чигур? Во всяком случае их ждут. Раз такая касса, и на разные лады тиражируют. Терминатор тут как бы логическое завершение образа. Неостановимый и бесчувственный.
При чем здесь старики? Раз мир такой, значит его можно покинуть без сожаления. Перейти верхом через снежный горный перевал, вслед за отцом. Который уже проскакал вперед в темноту и холод, чтобы развести там костер и поджидать того, что еще не наигрался. Может быть, но как-то неубедительно.
«Плавание в Византий»
У.Б. Йейтс
I
Нет, не для старых этот край. Юнцы
В объятьях, соловьи в самозабвенье,
Лососи в горлах рек, в морях тунцы —
Бессмертной цепи гибнущие звенья —
Ликуют и возносят, как жрецы,
Хвалу зачатью, смерти и рожденью;
Захлестнутый их пылом слеп и глух
К тем монументам, что воздвигнул дух.
II
Старик в своем нелепом прозябанье
Схож с пугалом вороньим у ворот,
Пока душа, прикрыта смертной рванью,
Не вострепещет и не воспоет —
О чем? Нет знанья выше созерцанья
Искусства не скудеющих высот:
И вот я пересек миры морские
И прибыл в край священный Византии.
III
О мудрецы, явившиеся мне,
Как в золотой мозаике настенной,
В пылающей кругами вышине,
Вы, помнящие музыку вселенной! —
Спалите сердце мне в своем огне,
Исхитьте из дрожащей твари тленной
Усталый дух: да будет он храним
В той вечности, которую творим.
IV
Развоплотясь, я оживу едва ли
В телесной форме, кроме, может быть,
Подобной той, что в кованом металле
Сумел искусный эллин воплотить,
Сплетя узоры скани и эмали, —
Дабы владыку сонного будить
И с древа золотого петь живущим
О прошлом, настоящем и грядущем.
(перевод: Григорий Кружков)