(Nicolás Gómez Dávila, р. 477)
Как дух перевести, опять дышать заставить,
ритмически рифмуя эту муть?
Как в этих строчках хоть чуток вздремнуть,
хоть что-то поменять местами –
не под, на камне пусть уснет она,
не ощущая поминутно эту тяжесть
как на луне давай поделим на шесть,
и неба хоть чуть-чуть нежней тона?
Но проза жизни гнет жестяный край
консервной банки, матерея.
Насильственная крутит лотерея
тугое колесо. И слышен лай
шальных собак. Замрем, не надо
показывать животным свой испуг.
И водим пальцем по стеклу тачпада,
хоть вряд ли слово нужное, но вдруг?
И пес улегся рядом, носом ткнул.
Мне кажется, иль он и впрямь уснул?