*Ивану Карамазову*
Прощение, увы, не теорема,
тут математика пасует, так сказать,
или по кругу, прожигая время,
вокруг задачи ходит как коза
у столбика. Тут как-нибудь попроще
нам надо быть, не требовать всего,
порою мир бывает лучше тощий,
чем добрая война среди снегов
и вечной мерзлоты пустых идей.
Уж лучше жизнь, так поспевай за ней.
Смысл в общем-то в том, что попытка добраться до сути не позволяет простить. Иван Карамазов всё был готов понять, но не мог принять то, что уже было. Может быть, зло неизбежно, может быть оно на самом деле добро. Но ничто и никогда не отметит мгновение отчаяния, предательство, насилие. Если это было, то было. Может быть, хулиган, переломавший ноги, невольно делает из своей жертвы знаменитого математика, который теперь не может отплясывать буги-вуги, а вынужден сидеть и решать задачки. Теперь-то, когда он на вершине славы и профессор в Гарварде, да и ноги подлечились, он рад, что ему сломали ноги. Но тот, кому эти ноги ломали, тот – прошлый, не знал этого, не мог знать, это не он выбрал, и у него было лишь страдание. И если смысл не в страдании, а в добре, то эта особая точка, точка боли, так и остается в прошлом, уходит от решения. И простить можно, лишь упростив задачу. «Пусть мертвые хоронят своих мертвецов», прошлого нет, все забыто, упрощено, прощено.