На самом деле не имею понятия,
чем мажор отличается от минора,
но что есть что,
чувствуется безошибочно,
как жив или мертв
для минера.
И главное, эта музыка не кажется грустной,
просто одна жива, а другая нет.
Слушаешь какой-нибудь KV622,
и что?
Никакого смысла.
«Тра-ля-ля-ля-ля» – поет кларнет.
Наверно эта грусть как черепаха,
или даже как космический океан,
что уходит непредставимо
вниз,
или как узкая полоска тверди,
к которой цепляешься,
как в полнолуние за
карниз.
И как ни маршируй, как пляски ни устраивай,
как ни прячься за форс-мажор,
синий цвет все равно просачивается,
светит сквозь щель:
«Чур-чура, нашел!»
Как стокгольмский синдром
не дает опомниться,
уже рад сидеть
с залепленным
скотчем ртом.
Мир разделен надвое,
и не понять, что в этом,
грустном его отражении,
хуже,
чем в том.