(Мартин Хайдеггер, "Бытие и время")
И вечный зов,
покой нам только снится,
что-то бубним про себя –
лишь бы его
заглушить,
голос того,
что слов для тебя не имеет
разумное, вечное перед добром привычно немеет,
колос не даст семена –
в гербарий
и
засушить.
Можно в хибаре
свой век коротать у колодца,
думать как чудно штабелем сохнут дрова,
или, пример беря с пьяного канатоходца,
адреналина хлебнуть –
химия вечно
права.
Слова замыкаются на себя сами –
голова заросшая внутрь волосами.
Всё пристойно и значимо,
можно расставить слова в алфавитном порядке,
и вот они словно морковки вершками машут на грядке
или запутать в стихи, наплевав на порядок,
больше не будет муштры, кнут обменяли на пряник.
Зов не имеет слов
но подзывает псов.
Сов не путала с тем, чем они кажутся,
вот они –
под эстампами сидя, портят глаза,
всё-то им скучно и томно, их жизни кашицу
заварили, но дальше
косит креза.
Улыбнулась, руку протянула мягкую.
– Это я, здасьте, куда пройти?
Звали, так вот она, прибыла,
за такси только (денег не было)
доплати.
Вот так, переходя с вы на ты, путаясь
со словами, феромонами, жестами и т.д.,
когда уже было всё
фактически понято
кода виртуозная па де де.