(НС, II, 37)
Скоро взойдет луна, сегодня больше обычной –
она подсела поближе, чтобы поговорить.
Над щербатой скамейкой с прибитой неявно табличкой
на языке, что не входит ни в одни словари.
Здесь эта тяжесть легла на замерзшие плечи,
здесь легкомысленно пели за ужином комары,
здесь ты выронишь слово, что, упав, покалечит.
Видно хрустальные туфли мне оказались малы!
И чтобы дальше идти, мне пришлось опуститься
на колени и дальше потихоньку ползти.
Это сон, из которого так просто не пробудиться,
буду считаться овцой, которую надо пасти.
Кажется, солнце мое до серпа истончилось,
что на рассвете кренится, кромкой своей блестит.
Вроде всё как всегда, и ничего не случилось.
Надо же было такую вселенную изобрести!