Я всё вспоминаю о нем непрестанно. С утра, едва встаю. Представляю, что он там делает, в своем огромном доме. Он всегда просыпается веселый, такое лицо, как будто ел снег: зубы блестят, губы красные, глаза восторженные.
Он такой веселый, что ему на всё плевать. Поедет на охоту сегодня».
Дочитываю Прилепина. Основное повествование закончилось, но оказалось еще приложение. Дневники этой Галины. Уж не знаю, настоящие ли они, или тоже сочинил. Кажется, что сочинил, потому как для чекистки слишком круто. Ну, или вот так там на самом деле было. Книжка лучше, чем Архипелаг ГУЛАГ, не антисоветская, нет. Подумал тут, что все эти ужасы – они же никуда не делись и ни откуда не пришли. Окажись в наше светлое время в казарме с дедами, или в ментовке, или на зоне, и всё будет так же, а может быть еще и хуже. Всё рядом, разница может быть в масштабах, в массовости. Но для отдельного человека, попавшего в переплет, массовость может служить лишь смягчающим обстоятельством, а никак не отягощающим. За компанию страдать кажется легче. Или нет? Мораль опять же стара как мир – если ты сильный, здоровый и жизнерадостный – то жить можно везде. А если ты депрессивный инвалид, то везде ад. Ну и всякие промежуточные остановки, не отменяющие этой крайне упрощенной диспозиции.