Аглая Эм явно переоценила свои силы, а главное, надежность пластыря. Доковыляла до лавочки, едва прикрытой тенью пыльной липы, села. За спиной была аптека, где она обычно и покупала эти самые пластыри, а впереди разворачивала свои инструменты группа перуанских музыкантов. Они были маленькие и очень смуглые, а их кудрявые головы украшали черные повязки с желтыми лучистыми звездами.
Но и на скамейке было невмоготу. Зашла в торговый центр и побрела мимо монотонно аккуратных бутиков, пока не уперлась в тупик – отдел часов. Потихоньку шлепала мимо витрин, которые приветливо зажигали свои огоньки при ее приближении. В зале был только один покупатель – блеклого вида господин и менеджер, который объяснял устройство коробочки. Точнее – футляра. Оказалось, что это не простой футляр. Время от времени он начинает самопроизвольно дрожать, чтобы хранящиеся в нем часы не застаивались. Долгий покой сушит смазку и утомляет детали. Как было понятно из контекста, у господина было уже порядка пятидесяти приборов, и проблемы хранения были вполне актуальны.
Аглаю так поразила коробочка, что она позвонила К. и вкратце рассказала об особенностях жизни часов. На что К. ответил, что только что читал что-то в этом роде, прошуршал страницами и процитировал: «… как говорил Сенека: «поэтому нужно порой привести себя в память: таким вещам следует не лежать в запасе, а быть под рукой. Что полезно для нас, нужно часто встряхивать, часто взбалтывать…» Тут Аглае наконец стал ясен смысл этого бессмысленно похода по полуденному солнцу – просто ее Второе Я решило немного потрясти первое.
