( Сигизмунд Кржижановский, «Мост через Стикс»)
С жизненными переживаниями и впечатлениями обращение должно быть такое же.Что это за переживания, оседающие на дно илом, непонятно. Даже находясь внутри самого этого переживания, проживая его, совсем непросто ощутить, как оно лоснится. Как правило, всё пролетает на автопилоте. У дона Хуана был орел, он этими переживаниями питался, тут жаба – она в эти переживания зарывается как в ил. Кажется это самый тонкий момент – если с переживаниями можно что-то делать потом, то как заставить их лосниться? В чьем уме они размокнут, и нужно ли это хоть кому-то, если и нам самим это как правило не нужно? Пока с этим нет ясности, все эти рассуждения жаб кажутся неактуальными.
«... Я и мои единомышленники, мы полагаем, что наскоро, кое-как сделанный мертвец – не вполне мертвец; смерть должна работать терпеливо и тщательно, медленно, год за годом, всачиваясь в человека, постепенно бесконтуря его мысли и бессиля его эмоции; память его, бесцветясь, должна – под действием болезней или старости – постепенно сереть, приобретать гравюрные тона, и только тогда она будет под цвет стиксовым илам. Все же эти насильно брошенные в Стикс жизни, непросмертеванные, оборванные на ходу, сохраняют в себе ещё жизненную инерцию...»
(Сигизмунд Кржижановский, «Мост через Стикс»)
Т.е. нужно что-то основательно высушенное, не лоснящееся, нет.
Попутно прочитал литературный анекдот (см. ниже). Показался интереснее истории про жабу. Вообще истории про жаб хороши, когда они произошли с тобой или на худой конец приснились. Хотя, вполне возможно, что когда автор все это дело «сочинял», то был в подобии транса, не хуже чем во сне. Но всё равно, чужие сны – это мало кому интересно:
«Как-то он прочёл Всеволоду Вишневскому рассказ "Разговор двух разговоров". Вишневский со свойственным ему темпераментом набросился на него: "Надо идти в издательства. Надо кричать, стучать по столу кулаком". И он даже показал, как надо стучать. Кржижановский молчал...»
(А.Бовшек, «Глазами друга»)