В углу комнаты сидел подросток – сын хозяйки. Он слушал музыку в плеере через наушники и был поглощен звуками, которые слышал только он.
Мать растерянно спросила его:
– Разве ты не понимаешь, чего ты себя лишаешь? У нас звучит прекрасная музыка, а ты даже этого не замечаешь.
Мальчик послушал несколько звучащее фортепиано и сказал:
– Это никуда не годная лажа.
И снова надел наушники. Мать попыталась еще раз его образумить:
– То, что ты сейчас слушаешь в своем плеере, будет забыто через несколько дней. А то, что звучит в нашем доме, будет жить в веках. Люди наслаждаются ей не одно столетие.
– Я рад за этих людей, – ответил мальчик, – но мне это абсолютно не интересно».
Есть два варианта – разумный и естественный.
Разум говорит, что границы нужно расширять. Не попробуешь – не узнаешь. Выучить десять тысяч строк стихов – и ты наверняка полюбишь поэзию и начнешь в ней неплохо разбираться. У тебя будет дополнительное измерение – по оси стихов. Потрать год на то, чтобы слушать только Моцарта, и тогда возможно ты поймешь, что он прилетел со звезд, и ты сам отчасти на этих звездах побываешь. У тебя будет дополнительное измерение – Моцарт. Проучись шесть лет в университете, и ты начнешь догадываться, что такое наука. Может быть, ты станешь банкиром, но в пространстве твоей жизни будет еще одно, возможно компактное, измерение – наука. Говорят, упражняя мозг, ты противостоишь болезни Альцгеймера, и прочему упадку нейронов. Ну и так далее. Да хоть бы поддержать светскую беседу проще обладая кругозором и всё такое.
Сердце же говорит другое. И к нему нужно прислушаться. К чему читать стихи, когда их не чувствуешь? Не слышишь Моцарта. Вбиваешь себе лагранжианы в голову как гвозди. И это не теллуровые гвозди, нет.
Сложность только в том, что очень, очень сложно отличить чуткость сердца от индульгирования. Интерес от расчесывания зоны удовольствия. Честность от глупости. Поэтому это притча о неопределенности, риске.
И уж точно – о неумении поделиться своими чувствами.