(Кшиштоф Урбанек, Ex occidente lux)
Немного арифметики. Если читать триста книг в год, то такая библиотека будет прочитана через сто лет. Кажется это не строжайший отбор, это немыслимое везение. Потому как не ясно, когда он успевал хотя бы пролистывать негодные книги, пусть даже он их определял по первому прилагательному.
Но дело даже не в этом. Когда я слышу, что «Гамлет» – лучшая книга всех времен и народов, я могу с этим не соглашаться, но сама позиция мне понятна. Эмоционально приемлема. Или когда говорят, что у поэтов строгая иерархия, и вообще-то есть где-то десяток поэтов и у каждого пара-тройка приличных стихотворений – это тоже может вызывать споры, но с таким утверждением можно работать, как-то думать в этом направлении. Но что это за строгость, измеряемая десятками тысяч, я почувствовать не могу. Кажется что это прилагательное «строжайший» как раз подгнило. Это больше похоже на отчаяние, на невозможность выбрать, остановиться.