Привели себя немного в порядок после нашего чудо-вагона, попили кофе, поиграли с Бондом (в какой-то момент он стащил часы М. и аккуратно таскал за ремешок, держа передними зубами), написали Е. комментарий в дневник (на клавиатуре не было буквы Л и Т). Зашли в Bookafe, где в туалете обещали чтение глав из «Винни-Пуха». Ну, не «Винни-Пух», но что-то там, в самом деле, звучало – какая-то сказка. В кафе тоже было достаточно сказочно – пусто, тихо, горели разноцветные огни, а по стенам расставлены многочисленные альбомы. Пока М. пила свой кофе, то листала фолиант с марокканскими интерьерами. Сказала, что нам больше всего подошел бы марокканский диван. Хотя было понятно, что в приклад к нему был необходим, как минимум, марокканский потолок. Потом М. сказала, что мы и сами можем сделать такой диван. А еще купить ковры, а под потолком – витражи… Потом мы заметили, что вокруг не совсем тихо, а играет музыка – «Strange Days» в какой-то современной редакции. Вообще, надо сказать, что на протяжении всех наших перемещений музыка доносилась какая-то оч. приятная. Будто мы сами составляли этот саунд-трек.
С ВЧ встречались у зоопарка. Приехали рановато, побродили вокруг. Наткнулись на офис нашего агентства. Зашли уточнить – где и когда мы получаем наши многочисленные документы.
Время все еще оставалось. Забрели в более-менее тенистый уголок под названием ул. Заморёнова. Посидели слегка заморенные на ломаной лавочке, попили воды, я нарисовал в блокноте подорожник с окурком. Что называется, рисунок с натуры. Видимо, мысль об оставленной Е. угнездилась в бессознательном, и хотелось как-то с ней объединиться – например, тоже устроить себе пленер.
Потом мы пошли в «Простые вещи», которые, во-первых, были не совсем простыми, а во-вторых не совсем дешевыми. Но нужно уже было как-то привыкать к «европейской жизни» :) В качестве скатерти там были листы грубой коричневатой бумаги. Нарисовал на краешке еще одну картинку. Сначала не собирался её забирать, но потом в ходе поедания каких-то супер-острых колбасок брызнул на нее каплей жира – попал точно в середину лба. Срезу стало как-то жалко – оторвал (бумага рвалась очень неохотно) и засунул в блокнот. Иногда подозреваю, что в этом рисовании есть что-то очень неправильное – умножение сущностей без необходимости. Какое-то неопределенное, тревожное и безумное чувство. Но оно неизменно присутствует. Возможно, оно же и мешает, не только лень.
Был еще один долг чести – зайти на выставку Модильяни. Последнее время посещения музеев разочаровывают. Кажется, что настоящая картина вполне успешно преодолевает превращение в репродукцию. И стремление к оригиналам – жлобство. Редко, когда бывает наоборот. И вот, с Модильяни оказалось как раз так. Они как-то обалденно блестели – как будто присыпанные золотой пудрой (невольно вспомнились золотые чешуйки на крыльях «бабочки», вызванной доном Хуаном). А то, что стали видны все мазки (как правило, очень небрежные и какие-то неумелые), делало картины живыми и непосредственными. Тот самый случай, когда отсутствие или игнорирование техники идет явно на пользу, а «улучшить» или «исправить» означает покалечить. Причем было даже не важно, что изображено. М. вообще сказала, что в первый раз видит красивую картину, где на портрете – мужчина :) И из-за того, что лица получаются переплетениями тонких линий, их выражение сильно зависит от расстояния, с которого смотришь. И при приближении к картине выражение неуловимо меняется, как будто лицо движется.
Но долго там походить не удалось – было очень душно (вообще в Пушкинском отвратительное кондиционирование). Присели на лавочку у портрета мадам Помпадур. В следующий раз с ней сможем встретиться только в Чикаго :)
Хотели еще посмотреть на нашу любимую брейгелевскую ловушку для птиц, но тут уже был конец шоколадки – именно в этом зале шла реконструкция или еще что. Так что можно было уходить.
Снова оказались в Александровском саду. А до этого у Храма Христа Спасителя (ну он сразу напротив). Там было симпатично. Дул легкий ветерок, в фонтанах журчала вода. Все парочки, что пристроились по соседству – целовались. Подошел бомж, Обратился напрямую к нам, причем позиционировал себя так: «Помогите настоящему бомжу». Вытащил из кармана горсть настоящей мелочи, отсыпал. Бомж удалился, только его никто не замечал.
Ехали с ВЧ в машине от пробки к пробке. Слушали дудук. Было бы неплохо включать такую музыку в обязательном порядке – настраивает водителей на правильный лад. Часовое переползание от перекрестка к перекрестку становится чем-то вроде медитации. Во всяком случае, возникает ощущение, что так и надо.
Пока ехали, услышали историю про серьезного СК, который на сообщение о том, что мы едем в Прагу сказал примерно следующее:
– А… Им в Праге будет скучно… Там места надо знать…
– Да им, похоже, нигде не скучно.
– Тогда нефиг никуда и ездить!
Справедливое отчасти замечание, я сам так часто думаю, только в другом контексте. Восприятие жизни какое-то перманентно болезненное, и никакие перемещения тут помочь не могут. Какая-то непрерывная ошибка. И если от нее вдруг удалось бы избавиться, то любое место показалось бы чудесным. В то же время такие бессмысленные перемещения в пространстве неминуемо смещают точку сборки (это чувствуется непосредственно), и если не становится лучше, то хотя бы чуть-чуть по-другому. Это тоже своего рода отдых :)
Ночью добрались до вокзала. Оказались последними – все уже разобрали свои документы и ждали нас. Сразу начали сбываться мои опасения – купе трехместные и вполне можно оказаться в разных. Наши места были в одном купе, зато нашим третьим оказался «молодожен». Они специально доплатили, чтобы ехать в купе только вдвоем, но их не только не разместили укромно, но еще и разъединили. Были вне себя. Хотели даже все бросить и уйти. Но вместо этого выкупили еще одно купе и перенесли судебное разбирательство на время, непосредственно за свадебным путешествием. Благодаря этому уже мы с М. оказались в гордом одиночестве. Принцип, который никогда не подводит: «Недостижимое достигается через посредство его недостижения».
С полками в купе до конца разобрались только на обратном пути. А так М. придумала загадку: «Не далеко, не близко. Не высоко, не низко. Что это?» Евро-купе!
