| Иллюзия полета |
[Jun. 11th, 2007|10:22 pm]
am.
|
Недалеко от нашей гостиницы два кладбища. Православное и еврейское. Шли мимо вечером – было уже закрыто. Двигаться туда нужно по более-менее современному району, даже блочные жилые дома встречаются. М. сказала, что это хорошо, а то от всей этой старины-красоты уже тошнит. Как-то нужно вернуться к реальности. Вернулись.
И вот решили сходить утром. На улице уже ужасная жара, а на кладбище прохлада и сумерки. Все в тени, редки пятна света. Красивые плесневелые памятники. Белки скачут, поют дрозды. Да, да как в песне: «Вы слыхали, как поют дрозды?» Одни поют, а другие скачут по травке – красуются. Народу – никого. Только ходят две тетеньки в белых одеждах. У них белые куртки и белые штаны, заправленные в белые резиновые сапоги. В руках – большие белые флажки на длинных черенках. Этими флажками они гладят траву, потом садятся рядом с ними на корточки и что-то собирают в пробирки. Клещей? Выглядело все это довольно тревожно, как кадры из каких-нибудь «Секретных материалов».
К Кафке вел ряд указателей, так что искать ничего не пришлось. Вид плачевный. Какие-то камни, мусор, пара стаканов с пластмассовыми тюльпанами. И сосна, то ли просто ветка сосны, т.к. сухая и какая-то мусорная. Напротив могила Макса Брода. Посидели на лавочке. Написал на листке из блокнота стишок и сложил в галку. Запустил. Галка по параболе клюнула как раз к подножию памятника. Полетела по назначению. Поднял и засунул в сосновые иголки – создал иллюзию полета. Вот такой получился кладбищенский хепенинг.
После кладбища зашли в расположенный по соседству гипермаркет Flora. Пробежались по четырем его этажам. Купили кое-каких вещей, выпили по стакану свежевыжатого сока. Т.к. в каждой руке оказалось по полиэтиленовому пакету, решили вернуться в отель, а уж потом снова пойти в старую часть города – добродить по тем местам, где еще не были. Хотя там трудно понять – были? Не были? Территория упорно не желает превращаться в карту. Когда кругом одни достопримечательности трудно выбрать ориентиры. Улицы точно как по Бродскому – клубок извилин. И по этим извилинам мы рыщем как праздные и глупые мысли. Все так.
После обеда пошли в сады. К тому моменту, когда забрались по раскаленным дорожкам почти на самый верх, мы поняли, что сегодня понедельник – т.е. именно сегодня они закрыты. Но не все. Пошли направо. Наконец-то увидели детские площадки и самих детей. А то уже начало казаться, что в городе только студенты и пожилые, ковыляющие со своими палочками пенсионеры-туристы. А тут все как полагается – мамы с колясками, дети на тягах-перетягах, собаки, дорожки, изрисованные яркими мелками, песочницы. Подумал о том, что чешский – это какой-то детский язык. И чехи поэтому все кажутся какими-то детьми.
Возможно, каждый иностранный язык ассоциируется с каким-нибудь возрастом.
Чешский – детство.
Итальянский – юность.
Английский – зрелось.
Немецкий – старость.
Были с М. единодушны в этой классификации, так что видимо неспроста.
И еще одно небольшое подтверждение этой теории. По чешскому законодательству человек официально считается ребенком до 26 (!) лет. |
|
