«Берти, тут опять из банка с предложениями о реструктуризации... Ты бы поговорил с ними, съездил... Надо же что-то делать!» – жена приоткрыла дверь кабинета и умоляюще взглянула на диван. Ей уже казалось, что перспективнее обращаться к нему. «Я тебе сколько раз говорил, не бери трубку!» – диван бы такого точно не сказал. Дверь закрылась, и Берти снова оказался в тишине. Он думал. Мысли текли как из носа, только успевай подтирай. Казалось, они рвались на свободу, но в каждой чувствовалась робость, они как будто постоянно оглядывались, надеялись, что их окликнут, вернут назад на додумывание. Берти таких презирал, он ждал по-настоящему свободную мысль. Позавчера была одна такая. Она резанула по сердцу, заставила приподняться с дивана и проговорила нарочито громким шепотом: «Сдохни, а я пойду погуляю». Но Берти был не вполне уверен, что это говорила не его жена. В это время он как раз притворялся спящим, а когда осмелился открыть глаза, дверь уже захлопнулсь. Так или иначе, тогда их финансовое положение несколько стабилизировалось. А сегодня вот опять, нужно было что-то придумывать.

Законы сохранения никто не отменял,
само не исчезает – их кто-нибудь отнял:
здоровье, честь, свободу, запас на черный день,
взамен оставив будней унылых канитель.
Да и с наследством лажа – архетипичный кот,
но без сапог, однако, и значит кот не тот.
Любимой посылаю гранатовый браслет,
растрачивая глупо себя в расцвете лет.

Раскрой опасной бритвой
полоской Edelstahl
привычкой, злом, обидой
запутанный Gestalt.
Пусть мысль теперь ишачит –
других у нас нема.
«Так я свободна, значит?» –
и плащ с крючка снима...

Ушла... а я-то думал... ведь думал, блин, её!
Ушла, не взяв ни денег, ни книжек, ни бельё.