Джорджу приснилось, что основа, источник всей любви – это любовь к родине. Всё утро он был под впечатлением, сон ощущался как откровение. Но после того, как душ был принят, кофе выпит, а почта просмотрена, стали появляться вопросы. Каков масштаб? Слышал он о людях, обнимающих землю, клянущихся ей в вечной любви. Другие любили, скажем так, поверхность – города и страны, моря и океаны, или полеты над облаками или даже с выходом на орбиту. Была еще территория, окруженная колючей проволокой. Или вот городок, где прошло детство. А может быть родина – это мой дом? Джордж посмотрел на свои руки. А может быть это мое тело? Джордж нахмурился – полюбить тело казалось сложнее всего. Оно было израненное, покрытое тусклой, местами обгоревшей чешуей, руки давно срослись с автоматическими костедробилками... увы, любитель побеждать должен быть оснащен как следует. Это Отрада его сердца, Полевая Лилия, которой он вчера сделал предложение, могла быть свежей и беззащитной. Ему же пора было вступать в бой. «Хорошо, – решился Джордж, – буду любить свою страну. В конце концов, это я её создал».

Кусты, тропинка, битых кирпичей
с неё никто и никогда не убирает,
а дальше пэт-бутылки выпирают
вокруг деревьев. Был бы двор ничей
он зеленел бы дикою травой,
где тополям кору не обдирали,
и не было бы лавочки кривой,
подростки бы истошно не орали.
И ты была бы как тогда – ничья,
как лилия среди соседей сорных,
полна страстей бездомных, беспризорных.
Спадающая лямочка с плеча
мутила разум, взгляд подножки ставил,
и спотыкалось сердце на бегу,
пыльцы твоей колючие кристаллы
я до сих пор в шкатулке берегу.
Но полюбить не смог я этот двор,
и этим был подписан приговор.