Русская литература: antimeridiem

Пытаюсь читать про Унгерна. Для начала главу про его род, уходящий корнями в столетия. Предки его были преимущественно рыцари и пираты. Чем ближе к самому Унгерну, тем народ становился всё жиже. Своего отца и деда он вообще вычеркнул из биографии, как совсем не пиратов. Но вот прадедушка еще был легендарный. Легенда такая. Был он образованным отшельником, построил себе башню на скалистом берегу моря и ночами забирался наверх, где был организован кабинет со стеклянным стенами. И там всю ночь горел свет, и прадед предавался размышлениям или ставил алхимические опыты. А окна горели во тьме как маяк. И проходящие мимо корабли, в самом деле, принимали его за маяк, шли на его свет и разбивались о прибрежные скалы. А утром прадед спускался с башни, добивал выживших в кораблекрушении и грабил разбитые суда. Вот такой был сухопутный пират. В конце концов, был арестован и сослан в Сибирь, где был на короткой ноге с губернаторами и вообще жил как рыцарь в почете и достатке. И окружающих не смущало, что он грабитель и убийца, якобы убивший собственного сына и т.д. и т.п. Несложное расследование показало, что ничего этого в реальности не было, точнее было, но в сравнительно комичных формах. Прадед был тихий и бедный, но ночами в самом де собирал на берегу выкинутые прибоем вещи (корабли в тех местах и правда часто разбивались), но делал это втихаря, налогов никаких не платил, был в итоге на этом пойман и опять же в Сибирь отправлен. Где и родил еще более мирных родственников барона. Но самому Унгерну ужасно хотелось быть «крутым без придирок», эдаким просвещённым служителем чистого зла. А для этого нужно было опираться на прочный фундамент эпоса. Ну, вот он и старался.

Ну и немного цитат, не знаю, как там дальше пойдет:

«… В контексте родовом, семейном, патология облагораживалась её фатальной неизбежностью».

«... Для Унгерна они, видимо, были досадным буржуазным наростом на величественном древе рода, целиком состоявшего из рыцарей, пиратов и мистиков».

«... В результате, как это всегда бывает, когда обычай превращается в писаный закон, священный некогда ритуал утратил былую значимость».

«… сделали национальным героем со всеми присущими этому званию атрибутами, какими награждает своих любимцев народ, не разучившийся творить мифы – чудесной силой, вездесущностью, неуязвимостью для стрелы и пули».

(Л. Юзефович, «Самодержец пустыни. Барон Р. Ф. Унгерн-Штернберг и мир, в котором он жил»)

Русская литература

Mickey 17

Taro — The Tower

Листая назад

Error