Кароль ходил к аналитику уже третий год. Он так привык к этой узкой…: antimeridiem

Кароль ходил к аналитику уже третий год. Он так привык к этой узкой кушетке, сетке трещинок на потолке, к голосу, что проникал в него откуда-то сзади, через темечко, ворошил так и норовившие слепиться в комок мысли... Всё бы ничего, но недавно Кароль начал ощущать определенную тяжесть в теле, будто его привычная мякоть потеснилась, стала лишь более глубокой версией пальто, костюма, белья, эдаким внутренним скафандром, в котором зажило что-то еще. Это что-то было знакомым, родным, но в то же время лишним. Будто состарившиеся и выжившие из ума родители, что продолжают бродить из комнаты в комнату, раздавать приказания, упрекать и советовать, но уже не могут ни посмеяться, ни помочь, ни уйти в кино. Всё время рядом, окончательно материальные, знакомые до дыр. На следующем сеансе Кароль рассказал про эти новые ощущения, а Жирар засмеялся и сказал, что начальный этап терапии подошел к концу, душа Кароля наконец достаточно материализовалась, чтобы её можно было пощупать и понять, где болит.

Она из шелковых материй,
батист, органза, кружева,
сама почти что не жива,
луч света или звон свирели.
Но лишь помни её, пощупай,
измерь длину, светимость, вес,
с ногами внутрь неё залез –
куда ступить не перепутай.
Биенье жил, упругость мышц,
тут выделения скопились,
лягушки, ряска и камыш,
грибы, что чуть не отравились.
А глубже – вязкая земля,
гранита слюдяные сколы...

Таблетки, капли и уколы,
и дальше делай, что велят.

The Banshees of Inisherin

Dickinson

уже не отпускает

Error