Говорят, что не могу я хвастаться судьбой.
Мол, не вышла я ни ростом и ни красотой.
На рояле не играю, не умею петь.
И, что мне гораздо лучше дома посидеть.
Что-то всё-таки уметь надо. Единственный случай, когда человек явно «не вышедший ни ростом и ни красотой», показался мне красивым и интересным, имел некое подобие объяснения – она была артисткой. А так… в песне неявно подразумевается, что стать добрым, интересным, располагающим к себе – это дело воли. Как это говорится: «нужно только по-настоящему захотеть». Но проще сменить внешность, чем хоть чуть-чуть продвинуться в этом направлении. Потому что тут главное непосредственность, это не удается симулировать. И уж если человек уверился, что он некрасивый – это дополнительная проблема, почти неразрешимая. Золушка, хоть и была бедной замарашкой, скромной труженицей, в глубине души верила, что принцу есть за что её любить. А забейся эта зола в поры её души, то единственное на что она была бы способна – это плевать в суп своей мачехе. Как это рассуждал Касиваги:
«… напоследок же решил подменить любовь похотью и успокоился на этом. Но даже похоть, приятель, требует, чтобы я забыл о своем уродстве, то есть, чтобы я отказался от единственной преграды на пути к любви, все той же моей веры в собственную непривлекательность. У меня будто глаза открылись. Оказывается, я всегда считал похоть более примитивной, чем она есть на самом деле, мне и в голову не приходило, что для физической любви тоже нужно уметь видеть себя приукрашенным».
(Юкио Мисима, «Золотой храм»)