Сердце сердцу весть подает.
Блу... Про меня? Нет.
Блудный сын... кровь агнца...
..
Глянув вниз, он увидел, как, шумно хлопая крыльями, меж мрачных стен набережной кружат чайки. Свежо на море. А если я брошусь вниз?
..
Унылая тощая чайка,
Куда ты летишь, отвечай-ка!
Вот так поэты и пишут, надо чтоб одинаковые звуки.
..
А как вообще можно владеть водой? Она никогда не та же вечно течет струится в потоке, ищет в потоке жизни наш взгляд.
..
Мухам тоже пикник.
..
Счастливые дни. Счастливее чем сейчас. Уютная комнатка с красными обоями. От Докрелла, шиллинг и девять пенсов рулон. Купанье Милли по вечерам. Американское мыло тогда купил: бузиновое. Вода в ее ванночке хорошо пахла. Какая смешная она была когда вся в пене. И стройненькая.
..
С мягким шорохом корсет упал на постель. В нем всегда оставалось ее тепло.
..
Босоногий мальчишка торчал у решетки, впивая запахи. Пытается притупить грызущий голод. Это ему удовольствие или страдание? Обед за пенни. Вилка и нож прикованы на цепочке к столу.
..
Убогая роскошь.
..
Еще один способ идти по жизни.
..
Что-то должны придумать чтоб прекратить такое. В жизнь – через каторжные работы.
..
Он шел дальше, и улыбка тускнела на его лице, меж тем как тяжелое облако медленно наползало на солнце, закрывая тенью горделивый фасад Тринити.
..
Любой человек ничто.
..
Сейчас самое худшее время дня. Жизненная сила. Уныло, мрачно: ненавижу это время. Чувство будто тебя разжевали и выплюнули.
..
Если съешь глаза этой коровы будут преследовать тебя до скончания всех времен.
..
На крыше банка там у них маленькие часы чтобы проверять эти бинокли.
..
Он повернулся к солнцу и, стоя между витринными навесами, вытянул в направлении к нему правую руку. Давно собирался попробовать. Так и есть: целиком. Кончик его мизинца закрыл весь солнечный диск.
..
Я был тогда счастливей. Хотя был ли это я? И сейчас я это я ли?
..
Двадцать восемь мне было. Ей двадцать три. Когда переехали с Западной Ломбард-стрит что-то сломалось. После Руди никогда уже не получала от этого удовольствия. Времени не вернешь назад. Воду не удержишь в ладонях.
..
Наклоненный сосуд струил потоком из своего разверстого зева кроваво-красный поплин: сверкающая кровь.
..
Подушечки для булавок. Я уж давно грозился ей что куплю. А то втыкает где попало по всему дому. В занавесках иголки.
..
Новая порция микробов.
..
Никогда не знаешь чьи мысли пережевываешь.
..
В ведрах у мясников колышутся легкие.
..
Бог создал пищу, а дьявол поваров.
..
Он поднял глаза и увидел, как на него желчно уставился циферблат.
..
Длинный Нос сопел и почесывался. Блоха за хорошим плотным обедом.
..
Румяная серость.
..
Мистер Блум поглощал ломтики сандвича, свежий, тонкого помола хлеб, испытывая небесприятное отвращение от жгучей горчицы и зеленого сыра, пахнущего ногами. Вино освежало и смягчало во рту.
..
Красивая деревянная панель на стойке. Красивые линии. Нравится это закругление.
..
Подводные заросли, в траве слегка виднеются темные линии, затонувшие города. Ее волосы лежали как на подушке на моем пальто, я подложил руку ей под затылок жучки в вереске щекотали руку ах ты все на мне изомнешь.
..
Глаза ее были как цветы, глаза, полные желания, возьми меня. Невдалеке посыпались камешки. Она не пошевелилась.
..
Она целовала меня. Я получал поцелуи. Уже вся поддаваясь она ерошила мои волосы. Осыпаемая моими поцелуями, целовала меня. Меня. И вот я теперь.
Бились, жужжали мухи.
..
Красота: линии закругляются: округлость это и есть красота.
..
Нектар представь себе что пьешь электричество: пища богов.
..
– Мужик неплохой, – опять согласился Длинный Нос, шмыгнув носом. – Про него знают, что он и кошельком поможет при случае. Каждому надо по заслугам. Без спору, есть у Блума хорошее.
..
Должны устроить специальный зал или другое место где изобретатели могли б на свободе изобретать. Правда конечно туда бы все чокнутые сбежались.
..
Сияющие чистотой унитазы, ждущие своего часа.
..
Сказать ему что-нибудь. Только не разыгрывать сочувствие. Они не верят словам. Что-нибудь самое обыкновенное.
– Дождь прошел стороной.
Никакого ответа.
..
Может у них какое-то зрение во лбу: как бы некоторое чувство объема. Веса. А интересно почувствует он если что-нибудь убрать. Чувство пустоты. Какое у него должно быть странное представление о Дублине из этого постукивания по камням.
// Сюжетный план тощает с приближением к поздней, бессюжетной части романа. 1 час дня. Блум, покинув редакцию, не имеет особых дел и движется «небыстрыми шагами» по Дублину, постепенно чувствуя голод.
Достигает виртуозности особое искусство Джойса, ключевое для техники потока сознания: искусство перехода из внешнего мира во внутренний и обратно.
Важную роль играет миметическое письмо: как сказал сам Джойс, «в "Лестригонах" доминирует желудок, и ритм эпизода – ритм перистальтического движения». Это не так эксцентрично, как кажется: перистальтика – волноподобные ритмы, сжимающие, охватывающие содержимое (пищу в брюхе, тему в прозе) и постепенно проталкивающие, продвигающие его дальше. В порядке нетрудного упражнения читатель может сам найти их примеры.