Картины его мне не то чтобы нравятся, но после знакомства с художником стали гораздо лучше. Очень симпатичный дедушка, особенно по контрасту с ведущим, тем, кто вопросы задавал. Тон он взял просто вызывающий, так обычно разговаривают работники скорой помощи, когда их вызывают зажившиеся пенсионеры. Добродушного превосходства с симуляцией понимания. Булатова это совершенно не смущало (хотя может быть в реальности с ним разговаривали нормально, потом уже озвучили по новой, для телека, не знаю, как это сейчас приято, сам ведущий на экране не появлялся) и отвечал спокойно, доброжелательно и искренне. И жена у него чудесная такая женщина. И мастерская. И сам он. Прямо можно было местами конспектировать, так четко формулировал, так подбирал слова.
А еще это пример какого-то фантастического бескорыстия. Ведь, например, «Брежнев. Советский космос» был написал в 1977 году, когда Советский Союз казался вечным и бесконечным. Куда можно было податься с такой картиной? Для властей она была диссидентской, для диссидентов – подозрительно просоветской. На стену такое тоже особенно не повесишь. Чего с таким объектом было делать? Как это нужно было хотеть такое нарисовать, чтобы нарисовать? Летом, в свободное от «Детгиза» время.