| КЕДЫ |
[Apr. 10th, 2017|06:52 pm]
am.
|
Приближалось первое сентября. Снова (это грустное слово «снова»!) Семен Александрович должен был идти в школу. И видимо лишь для того, чтобы ситуация стала максимально абсурдной, школа была та самая. Хорошо, что из его учителей уже почти никого не осталось в живых. Может кто-то еще доживал на пенсии. Но делать нечего, придется идти.
Пока Семен Александрович решал организационные проблемы, собирал и относил справки, разговаривал с директором и завучем, знакомился с учителями, то в школу он заглядывал чуть ли не каждый день. Был конец учебного года, дети традиционно возбуждены и по-летнему развинчены, и Семен Александрович почти сразу узнал, как его теперь будут звать.
– Эй, глянь, я тебе вчера говорила... Это чего за хрень, блин?
– Где?
– Да вон, рядом с учительской жмется. Больной что ли? Чой-то я его раньше не видала. Папаню что ли чьего-то выписали?
– Не, не похоже. Походу учитель какой? Наш Пафнутий-то в декрет уходит, гы-гы-гы. Может за него, прикинь?
– Как бы не заразиться...
– Не, вроде не кашляет.
– Бли-и-и-ин! Ну и ну. Слышь, Кирюха, этот кащей небось будет тебя физике учить. Дотянет до ЕГЭ, а?
– Мощи, – веско сказал Кирюха, и все засмеялись. Возможно потому, что мало кто понял, что это значит.
Одно хорошо, что теперь можно было не напрягаться – худшее уже произошло. Оно очертило границы его существования, и установило законы, по которым теперь придется жить. Одновременно Семен Александрович почувствовал, что рамки его внутренней свободы значительно расширились. Утверждать эту свою неожиданную свободу он решил с выбора костюма. Хотел сказать – «скафандра», но это был бы очень странный скафандр – его защитные свойства были основаны на повышенной проницаемости, легкости и неуместности.
Первым делом порылся в Интернете и заказал красные кеды Converse, сразу несколько пар, так чтобы всегда можно было надеть чистые и сухие. Ходить в них Семен Александрович собирался круглый год, благо школа располагалась совсем близко. В этом он чувствовал внутреннюю рифму, которая для современных школьников была совершенно неуловима. Когда-то давно, сорок лет назад, по городу бродил его полоумный теска Сема, в своих неизменных резиновых сапогах. Они были, конечно, не красные, таких тогда было не достать, но зато рубаха у него была алая, а сапоги разрезаны от верха голенищ чуть ли не до самой подошвы. По степени беззащитности это было недалеко от кед.
Ну и сами кеды. В детстве Семен Александрович презирал эту обувь за её дешевизну, общедоступность и обязательность, а главное за то, что носить её приходилось с толстыми шерстяными носками, что якобы спасало от пота и, как следствие, переохлаждения.
Дальше было просто. Нарыл в шифоньере брюки, оставшиеся от финского костюма, они оказались мешковатыми и заметно потертыми в нескольких местах, купил кардиган Mango Man с аппликацией – большой буквой "М" в районе сердца. «Ну что, – подумал Семен Александрович, – чудак на букву эм. Запутаются в кличках, не иначе». Последним штрихом был побитый временем ноут Acer, у которого через трещину в крышке просвечивало серебристое исподнее.
Вечером, перед первым выходом на работу, листал журнал. Прочитал о том, что если искусство и спасает, то только когда его сам и создаешь. Понятно, арт-терапия, общее место. Поэтому решил написать письмо самому себе. Получилось легко и возникло ощущение некой отстраненности, будто всё это происходит не с ним. Семен Александрович знал, что утром это приятное чувство выветрится, но пока вот так:
Поворотило время вспять
свои оглобли,
и грабли приготовили –
по лбу ли, в лоб ли?
Зациклен путь – мы совершили
кругосветку.
Не удивлюсь, коль встречу вновь
Маринку, Светку.
Себя вчерашнего увижу
с ветхой точки,
и я пойму: учеником –
еще цветочки!
Увы, не лучше с каждый днем,
чем дальше – больше.
Больнее, безобразнее, беднее.
В общем,
мы будем пить из этой чаши,
край кусая.
Когда ж прихлопнет нас волною
Хокусая?
Ну а до этого будильник выставим
пораньше
в надежде – впереди не лучше –
страньше.
На урок он пришел чуть опоздав. В классе броуновское движение, у всех свои дела.
– Всем привет! – сказал он громко, следя за тем, чтобы каждый звук был произнесён максимально ясно.
Несколько человек, сидящие на передних партах, тихо сказали:
– Здрасьти...
– Замечаю, что примерно пять шестых класса формулами вежливости пренебрегают. Оно и понятно, кто их видел, эти формулы? – Семен Александрович продолжал говорить громко и отчетливо, но совсем не стараясь перекричать стоявший в классе гвалт. Хотя его реплики не могли не слышать.
Семен Александрович откатил кресло подальше от стола, установил свой ноут, раскрыл, вызвав на десктоп огромные часы, сел и закинул ноги на стол.
– А чего это вы так расселись? – спросил, противно растягивая слова, чувачок на задней парте, – Я тоже так сяду. Эй, Кусилова, сдвинься, я на твою парту ноги возложу.
– Отвали, Моченый! Носки сначала постирай.
– Может, ты мне их простирнешь?
– В унитазе, блин, отвали, говорю! – и Кусилова со всей силы ударила его локтем по голени. Моченый взвыл.
Чтобы спасти Кусилову от неминуемой расправы, Семен Александрович вскочил и быстро сказал:
– Ага, вот и познакомились. Кулисова – к доске! А вы, Моченый, не дергайтесь, это она вас любя.
«Кажется, мало граблей разбросал, – подумал Семен Александрович, – всего пара минут урока, а наступил уже почти на все».
Кусилова поспешила к доске. Семен Александрович вытащил стул из-за пустующей первой парты, поставил чуть поодаль от своего стола и предложил Кусиловой сесть.
– Тысячи лет назад учитель не вещал с кафедры, а вел со своими учениками разговор. Так что приглашаю вас на своего рода спектакль. Зрители могут пересесть поближе, остальные заниматься своими делами, только тихо.
– А как вас зовут-то? – спросила Кусилова, всё еще медлящая сесть на стул.
– Вы меня зовете Мощи, видите тут еще буква эм, чтобы никто не забыл. Но звать меня так нельзя, потому что я вас старше, умнее и сильнее. Так что обращаться ко мне следует Семен Александрович. Ясно?
– Ясно, Мощи! – закричали с задних парт чуть ли не хором и заржали.
– Рад, что вы уже стали что-то понимать. Надеюсь, что в ходе наших занятий область ясного еще хоть чуть-чуть расширится. В этом, собственно, и заключается наша задача.
– Ну, типа старый – понятно. Умный что-то не заметно. А сильный-то с чего?
– Что же, давайте поставим опыт. Вопрос – кто сильнее? Только как-нибудь без травм, а то меня отсюда быстро вышибут. Начнем с армрестлинга. Кто пойдет?
Поднялся невысокий жилистый парень, криво ухмыльнулся:
– Давайте знакомиться. Петров.
– Подходите Петров, садитесь. Сейчас это несколько преждевременно, но проведем набольшую лабораторную работу, посвящённую силе. Точенее демонстрацию.
Петров пододвинул ногой еще один стул, присел, выпрямил спину и поставил руку локтем на стол. Семен Александрович тоже подкатил поближе, ухватился своей потной ладонью за ладонь Петрова и сказал: «Раз, два, три, поехали!» Он тут же понял, что с таким же успехом мог ухватиться за поручень в автобусе, рука у парня была железная. Но тот не спешил, дал немного нажать, потом нажал сам, играя в борьбу. Улыбка не сходила с его лица. Потом он подналег серьезней, но не испытал никакого сопротивления, кисть провалилась, вторая рука Семена Александровича ухватила запястье и уже обе его руки сделали неуловимое крутящее движение. Петров как по волшебству склонился к коленям, а рука осталась над столом, у всех на виду.
– Итак, – обратился Семен Александрович к всё стоявшей рядом Кусиловой – вы видите эту руку. Она состоит из костей-стержней, суставов-шарниров и мышц-пружин. Сила, которую могут развивать эти пружины очень велика, т.к. Петров очевидно занимается тяжелой атлетикой. Но я с этими пружинами и не связываюсь, их мне не победить. Я лишь использую кисть как рычаг и начинаю поворачивать стержни в шарнирах в таких направлениях, где нет пружин. И тут моих скромных сил более чем достаточно. Петрову сейчас не больно, потому что он занял такое смешное положение. Но стоит ему чуть шевельнуться, и сустав начнет ломаться, а это очень больно. Поэтому он благоразумно затих. Если бы это было не в классе, а в темной подворотне, и Петров попался бы на такую простую уловку, то я мог бы легко сломать ему этот сустав. Разумеется, если бы по соседству оказались его дружки с бейсбольными битами, то уже моей голове бы не поздоровилось. Но механика взаимодействия черепа с битой настолько сложна, что далеко выходит за рамки школьной программы. А вот как работает этот прием, я вам как-нибудь нарисую, и желающие даже смогут решить пару задачек. Вообще, на уроках мы будем заниматься простыми и важными вопросами, а на кружке – сложными и интересными. Даже если на кружок придет всего один человек, мы будем работать.
Семен Александрович отпустил Петрова, и тот сидел, потирая запястье:
– Вы сжулили.
– Ну нет. Одно из важных правил – следите за базаром и внимательно читайте условие, решайте именно ту задачу, что вам досталась. Мы не проверяли, кто выиграет в армрестлинг. Мы выясняли, кто сильнее. Как минимум в одном случае сильнее оказался я. И объяснил почему.
До конца урока оставалось еще полчаса. Семен Александрович снова закинул свои ноги на стол, так чтобы всем в классе была видна звезда на его красных кедах.
– Теперь перейдем к более абстрактным вопросам. Физика строит модели, математические модели окружающего мира. Можно было бы, конечно, ограничиться наблюдениями. Бросаем камень – он падает на землю. Нагреваем воду – она начинает кипеть. Суешь пальцы в розетку – получается больно и странно. Но чтобы начать что-то понимать и предсказывать результаты опытов, нужно проделать одну магическую процедуру – позвать на помощь математику. А чтобы было с чего начать, нужно научиться превращать окружающий мир в числа. Вот линейка. Самое простое, что о ней можно сказать – какая у неё длина. Мы сравниваем её длину с другой длиной, которую условно приняли за единицу и получаем число 30. В данном случае 30 сантиметров, так как единица у нас сантиметр. Но описать предмет – этого мало. Очень интересно, как эти предметы взаимодействуют между собой. А для этого их как-то нужно поймать в пространстве, зафиксировать положение. Как поступить? Нужно за что-то зацепиться. Выбрать нечто, вешку, флажок, маяк, чтобы по нему ориентироваться. Вот звезда на моей обувке. Это будет тело отсчета, а математическим образом его будет точка отсчета, начало координат, связанное с этой веселенькой звездой. Тогда я смогу провести прямую от звезды к Кусиловой и измерить расстояние до неё. Получу два числа – угол направления и длину отрезка. Так же могу поступить и с Моченым. Эти пары: угол и длина помогут вычислить расстояние между ними и понять, что Моченый даже доплюнуть не сможет до Кусиловой, так что она пока в безопасности. Такие наборы чисел, жестко фиксирующие точку в пространстве, называются координатами, а вся эта математическая конструкция – системой координат. Координатами могут быть длины, длины и углы, одни углы (как на глобусе), или даже углы и время. Потому как если мы начнем измерять расстояние от звезды на кеде до реальной звезды, то нам потребуются два угла определяющие направление на неё и расстояние, которое обычно измеряется в световых годах. Чтобы учесть динамику изменения, например, если Моченый решит метнуться в направлении Кусиловой, нам потребуются часы.
Семен Александрович замолчал, в классе стояла тишина. Никто ничего не понял. Ладно.
– Ну что, Кусилова, ты поняла, что такое модель?
– Углы какие-то? Там вы еще что-то про кеды свои говорили. Клевые, кстати сказать. Для нас старались? Напрасно.
– Нет, Кусилова, старался для себя. Не сомневайся. Но давай еще немного постараюсь и для тебя. Вот, скажем, ты решила похудеть…
– Вы чего ваще!?
– Не обижайся. Пусть не ты, а девушка Фрося решила похудеть. Она залезает на весы и видит, что за истекший месяц поправилась на десять килограммов. Ужас! В этой ситуации модель очень проста – Фросю можно уподобить бочке с водой, бревну, да просто абстрактной материальной точке. Она взаимодействовала с прибором – весами, и прибор показал такой печальный результат. А теперь представим, что Фрося не ленилась, ходила на фитнесс, не жрала лишнего и через месяц встала на весы. У-у-упс! Она прибавила два килограмма. Тут возможны варианты. Может халявила, или все-таки жрала и раздобрела на два кило. А может и нет. Возможно, часть её жировых отложений исчезла, но зато наросли мышцы. Увеличилась грудь. Неплохо? На вид она стала гораздо привлекательнее даже с двумя набежавшими килограммами. И тут уже Фросю нельзя заменить потяжелевшей точкой. Надо учитывать массу всяких факторов, модель получится очень сложной. Цель физика – максимально упростить задачу, пренебречь чем только можно, но ни в коем случае не упустить критически важных деталей, без которых задача потеряет смысл.
– Это чего, мы это будем учить? Это что, типа физика? Тут до вас Пафну… Игорь Олегович был, так он всё больше эта… закон Ома, кало… этот, ну… термос, вот. А это что? Где задачки-то? У нас тесты в этом году.
– Тесты… – Семен Александрович убрал ноги со стола и подкатился поближе к ноуту, – будут вам тесты. Но нельзя же целый год сидеть материальными точками, да еще… ладно. Что-нибудь придумаем.
Тут зазвенел звонок. Семен Александрович захлопнул крышку своего ноута, и сказал:
– Кружок будет по воскресеньям, с десяти до пяти. В этом кабинете. Приходить можно всем желающим. Но тем, кто хочет что-то понять, придется напрячься. Покеда!
|
|
|
