|
[Sep. 25th, 2017|07:56 pm]
am.
|
Ник рвался в будущее. В детстве, когда читал книжки про машину времени, недоумевал – кто эти люди, что летят в прошлое? Зачем? Кому оно нужно? Жизнь тащит стрелу времени черепашьими шагами, и машина представлялась ему реактивным ускорителем, тугой тетивой, разгоняющей эту стрелу до приемлемых скоростей. Его жена, поэтесса Лида, когда грозила его бросить, обычно заявляла, что лучше пойдет странствовать как аэд, петь свои стихи под гитару. Видимо птицам, так как писала она на древнегреческом. К таким революционным переворотам Ник был не готов, и ему приходилось отказывать себе то в новом гаджете, то в очередном курсе расширения сознания. Лида ему давно надоела, но её волосы пахли точно как у мамы, а еще она чем-то неуловимо напоминала воспитательницу из детского сада. Если когда-нибудь перед Ником откроются двери машины времени, то первым делом туда придется затолкать Лиду.
Мы, слипшиеся с прошлым, рвемся дальше,
нас будущее манит и томит,
но в диспозиции не замечаем фальши,
лежим, неприподъемны как гранит.
Машина времени одно имеет кресло,
там божьим одуванчиком мечта
уселась и летит, и все ей интересно,
а мы ей невесомой не чета. |
|
