Уильям чувствовал себя оторванным. Облако, плывущее в вышине и…: antimeridiem

Уильям чувствовал себя оторванным. Облако, плывущее в вышине и случайно меняющее свои очертания, не было таким одиноким. Оно могло встретить другое облако и слиться с ним до полной неразличимости. Нет, Уильям был тверд и конкретен, а «Многообразие как однообразие» необходимо было сдать редактору ровно через трое суток. Уильям отключил телефон и бросил его в ящик стола. Через пять часов Уильям сделал несколько гимнастических упражнений, выпил чашку какао и снова сел за работу. Была уже глубокая ночь, когда работу можно было считать выполненной. Оставалось кое-что подправить, но Уильям боялся, что может заснуть прямо за рулем и вывернуть на встречную. Он съехал на обочину, потом на проселочную дорогу и остановился у первых деревьев, за которым начиналась непроглядная чернота леса. Уильяму не нужно было видеть другие деревья. Там, в прелой, душной, тесной, вязкой темноте нити его корней касались нежных нитей других деревьев. Они пили из одного источника и ели из одного котелка. Они были медленны, несуетливы, молчаливы и терпеливы. Впервые за долгие годы Уильям уснул, прижавшись к другому живому существу.

Чьи корни сплетены в подземной глубине,
где трещинки сочатся вешней влагой,
где внешний, но не по своей вине,
отдельный освещен полоской алой.
Закат нас сблизит, я прижму во тьме
все эти легкие воздушные побеги,
так поцелуев невесомых обереги
ты возвращаешь пене и воде.
Мы кружевная сеть, что сплетена
из нитей, что никак не видно глазу,
но что не прерываются ни разу,
всё длятся, длятся до веретена.

The Tint I cannot take – is best –

неспособность

Течение жизни

Error