Долго не решался, да и не хотел смотреть, думал, что кино про войну в Афганистане. Но оказалось, что про войну, но в каких-то других пространствах.
Война и мир, да. Наверно это с каждым миром так – тонкая пленка, которую чуть подковырнешь, а там такое… Эти советские песни… самый верхний, глянцевый слой этой пленки. Дело конечно не в советской власти, не в коллективной ответственности за совершенные злодеяния, не в силе и не в слабости. А в том, что ад рядом. И Балабанов использует самые простые слова, общие для всех образы, понятные ситуации, чтобы это не просто показать – чтобы каждый нутром почуял.
Интересно, что режиссеры не раз и вот уже даже не два, используют песни Цоя как некое «последнее слово», которое дается осужденному. Видимо ощущаются как вопль сердца, надежда на то, что хоть что-то уцелело, что-то живо. Пусть даже такая ерунда как «время есть, а денег нет и в гости некуда пойти». Крохи живой жизни в этом мареве.
В 84-м году со мной не происходило и миллионной доли тех ужасов, что показаны в фильме, но песни эти переносят в тот год, очень непростой год в моей жизни, заставляют почувствовать, что я был частью этого мира, его боли и тоски.
И снится нам не рокот космодрома…