Мы разбираем смех
по винтикам, по гайкам,
где скрученных пружин
вовек не перечесть.
Безногий гармонист,
походную сыграй-ка!
Мы живы – на дворе
всё тридцать шесть и шесть.
Унынье это грех.
Молитвы дружный хохот
доносится с ветвей,
где вороны сидят.
Мы верим в хорошо,
да вот выходит плохо,
и каждый пузырек
подписан кратко: «Яд».
Не будем унывать –
нам гипсовые лица
гримаса не скривит
ни боли, ни стыда.
Мы в вечность забрели,
и эта вечность длится,
как длятся без конца
привычные места.
Но в ворохе густом
разбросанных деталек
одна мигает нам
горящим угольком,
и где-то в глубине
еще не перестали
смеяться, наплевав
на вставший в горле ком.
