Антонио приказал рубить мачты и укладывать вдоль корабля. Налегай на…: antimeridiem

Антонио приказал рубить мачты и укладывать вдоль корабля. Налегай на весла! Он помнил свой первый бунт, тогда многое было чудно и страшно, многое неожиданно, особенно сухой треск и тот сладостный миг, когда его галера ударила в неприятельскую кадыргу. Он выплыл, сросся с доской, слился с течением. Свобода была горькой как морская вода и жгла, как полуденное солнце. Он почти ослеп. Но, похоже, богам понравилось наблюдать за его похождениями, за неистовыми метаниями, за полетом мечты. И не удивительно, что став свободным, Антонио затосковал, заупрямился, забился в сетях мироздания лишенного оси, направления, туманного ориентира. И когда его вновь отяжелили цепи, он почувствовал себя как на сносях, был счастлив терпеть и ждать, потому что теперь ему было чего ждать. Мечта вновь забила ножками, снова звала его в путь.

Горячий воздух, ручейками
стекает пот, блестит слеза,
как полиморфными очками
прикрыты красные глаза.

Соленых брызг тугие пули
и просто пули просвистят,
навстречу рукотворной буре
наш курс неумолимый взят.

Мечта рабов – глотнуть свободы,
как ром на крышке гробовой.
И бурым замутятся воды,
где кровь смешается с водой.

Неправда что искали счастья,
сумы бежали и тюрьмы.
Жизнь раскрошившие на части.
Во тьму ушедшие из тьмы.

aphorismos. Листать, читать.

The Tint I cannot take – is best –

неспособность

Течение жизни

Error