«… это уже кролик, за месяц крольчонок становится настоящим кроликом; но первое мгновение, когда в копошащемся теплом комочке скрывается неотчуждаемая жизнь... Как только что написанное стихотворение, плод Идумейской ночи: оно до такой степени твое, чуть ли не ты сам... а потом до такой степени не твое, такое отдельное и отчужденное в своем плоском белом мире величиною с листок почтовой бумаги».
Главное вовремя отмежеваться от метафоры. Настолько кажется очевидным, что это такая притча, «короткий назидательный рассказ в иносказательной форме». Но автор сразу ловит вас на этой мысли и как бы настаивает: «Не-е-ет! Кролик это не метафора художественного произведения, это не стих. Это КРОЛИК!»
Ну как если бы Пушкина скрестить с Кэрроллом:«Вознесся выше он главою непокорной Александрийского столпа… глядел во все глаза, но внизу ничего не было видно, кроме бесконечно длинной шеи, вздымавшейся, словно мачта, над целым морем зелени».