(Симона Вейль)
Да, это наверно главное искушение. Поверить в то, что «она есть это».
На эту тему есть хороший момент у Пелевина в «t». Как граф Толстой раз за разом проваливается во всякие неаппетитные приключения, и вот почти привык, почти приспособился к этой безумной жизни, начал уже понимать, что «он не есть это», как жизнь преподнесла ему неожиданный сюрприз:
«Открыв глаза, Толстой поднял голову.
Прошло несколько секунд прежде чем он понял, что сидит за столом в своем рабочем кабинете. Перед ним на зеленом сукне лежала стопка исписанной бумаги; выпавшее из руки перо оставило на одном из листов длинную полукруглую кляксу, которая, кажется, имела отношение к только что кончившемуся сну. И еще на столе лежала белая лайковая перчатка, тоже имевшая отношение ко сну, даже очень важное отношение.
Толстой поглядел в окно. Там был летний вечер – клумбы с цветами, спускающийся к пруду сад и врытые в землю столбы с веревками для игры в «гигантские шаги». Вокруг одного такого столба, раздувая щеки, беззвучно носился стриженный мальчишка в длинной серой рубахе…»
Как не поддаться этой магии летнего вечера? Когда запах цветов, пруд, гигантски шаги, все такое простое, привычное, родное. Это привычное отражение в зеркале, которое наверно никогда не обманет. И все, все эти победы, все достижения в «познании» летят к черту.