am. (antimeridiem) wrote,
am.
antimeridiem

Categories:

Листая назад

Лекция Ольги Седаковой в клубе «Билингва»:

«... В этом смысле показателен французский философ Андре Глюксман, написавший книгу «Одиннадцатая заповедь». Одиннадцатая заповедь, по Глюксману, состоит в следующем: человек должен помнить, что ему соприродно зло. И поэтому никогда не стоит затевать ничего хорошего, потому что во все хорошее он внесет свое зло, и у нас будет очередная утопия, очередной тоталитаризм и так далее. Когда мне довелось встретиться с Глюксманом, я спросила его: «А не кажется ли вам, что эта одиннадцатая заповедь избыточна?» Он удивился. Я сказала: «Ведь если бы это не было известно, не нужно было бы давать все десять заповедей: «не убий», «не укради» и т.д.: зачем человеку, у которого нет дурного внутри, запрещать такие вещи? Он и сам их не захочет». Глюксман засмеялся и сказал, что моя критика довольно деликатна: один раввин ему просто сказал, что он считает себя Господом Богом, который дает новые заповеди.
...
Это, пожалуй, и есть тот урок, который смогли извлечь западные мыслители, пытавшиеся понять, что произошло в двадцатом веке: признание какой-то фундаментальной недоброкачественности человека и падшести мира... Одна знакомая мне поэтесса из Израиля, выслушав мой рассказ про Глюксмана, заметила: «А я бы предложила другую одиннадцатую заповедь: «Помни, что в тебе есть что-то хорошее»». Я думаю, что эта заповедь выглядела бы сейчас гораздо оригинальнее.
...
Я хотела бы уточнить одну вещь: что я, собственно, имею в виду, говоря о посредственности, о том, что называли «маленьким» или «простым» человеком, чтобы избежать легко предсказуемых обвинений в элитаризме, высокомерии и т.п.. Посредственностью, которая составляет социальную опасность, я отнюдь не называю человека, у которого нет каких-то специальных дарований – совершенно не это. Я называю так человека паники, панического человека; человека, у которого господствующим отношением к жизни является страх и желание построить защитные крепости на каждом месте.

Русское слово «посредственный» по своей морфологии позволяет понять его по-разному: посредственный как нечто посредине, ни то ни се – или иначе: как человека, которому необходима опосредованность, который воспринимает все только через готовые, опосредованные формы: он не может перенести прямого неопосредованного, непосредственного отношения с миром. Вот такого человека и стали прославлять, называя его золотой серединой, которая спасет нас от опасных крайностей.

Мне крайне обидно за Аристотеля, который в своей «золотой середине» никак не предполагал посредственности, он бы никогда не связал ее с таким благородным металлом. Аристотелевская «середина» – очень радикальная вещь: она заключается в равном отстранении от двух противоположных пороков, но в этой сложной пропорции всегда есть блеск и мужество. Впрочем, не один Аристотель пострадал и обтрепался, попав в развязный журналистский дискурс
».



Желание
строить крепости,
окружать рвами.
Запасаться провизией
по самое не могу.
А не брести на воле
с котомкою за плечами
оставляя теплые живые следы
на колком
снегу.

Пропускать действительность,
этот мир божий,
через поляризационный
фильтр,
чтобы по капле,
по капле –
но все же
набирать в сутки
живительной влаги
литр.

И вот какой-нибудь
Акакий
работу превращает
в ряды каллиграфией причесанных слов,
или
Кихот, в панцирь забравшись,
наловил туда же
нежных сердец материи
и теперь бережет
улов.

Или принц на своей планете
поливает любимую
и стережет закат,
а как пустился в дорогу,
то быстро одумался
и все остальное
загнал
под кат.

Должно быть что-то –
улыбка разбойничья,
желание всё под себя подмять,
чтобы уж если середина,
то непременно из золота,
да такая, увесистая,
чтоб сразу и не
поднять.
Или хрустальные сферы, их музыка,
а не точки, сигналящие из пустоты,
о том если и сделаны для человека,
то человека не узкого,
и человек этот явно не ты.

Так что сиди,
начищай панцирь,
прячь барашка в воображаемый коробок,
мечтай о шинели,
чтоб свежий ветер
не задувал сквозь дыры,
не леденил бок.

Листья кружатся осенние в панике,
хотя чего –
они уж давно мертвы.
Но и лежащие смирно,
прижавшись к стенам бордюра,
за рвами луж,
не избегнут
своей
метлы.
Subscribe

  • If I should cease to bring a Rose

    If I should cease to bring a Rose Upon a festal day, 'Twill be because beyond the Rose I have been called away – If I should cease to take…

  • книга о пути и силе

    *** 69 *** Воин идет несмотря ни на что: если он не может стать хозяином, то он будет гостем. если он не может идти вперед он отступит назад. Это…

  • Листая назад

    Feb. 7th, 2018 пилот и биби хлотрос (Федор Сваровский) 1. внешне он по виду как есть собака может задирать конечности и повсюду свободно какать…

  • Post a new comment

    Error

    default userpic

    Your reply will be screened

    When you submit the form an invisible reCAPTCHA check will be performed.
    You must follow the Privacy Policy and Google Terms of use.
  • 1 comment