– Оно понятно. Но что главное?
– Живой интерес к окр. миру и доблесть!
Понятно, что слово выплыло из «Сирен Титана», да и то потому, что я забыл слово, которое казалось более точным. Ну, доблесть, так доблесть:
«… Когда никто не знал, что произойдет с космическим кораблем, если он попадет в хроно-синкластический инфундибулум, а Румфорд без оглядки швырнул свой корабль прямо в центр воронки – это была уже доблесть, без дураков».
«Швырнуть свой корабль в центр воронки» – порядочная глупость, но это никак не отменяет того, что это «доблесть, без дураков». Потому как, когда решение принято, опереться больше не на что. Точнее можно – на волю, мужество, страх, много всяких подпорок, но все они вымученные. Доблесть же – это удивительное сочетание самоотречения и азарта. Можно сдохнуть на войне, а можно погибнуть в бою. Внешне эти два события могут никак не отличаться, но их внутреннее переживание будет принципиально различным.
Л. Толстой, конечно, развенчал этот миф, описав в красках, как А. Болконский лежит на этом своем поле и смотрит в небо. Думаю, что так все и было бы, но просто потому, что Болконский сам по себе довольно тухлый. Хочется верить, что есть и другие люди.
Что же касается этой парочки «живой интерес» – «доблесть», то они идеально дополняют друг друга. «Живой интерес» выбирает цель, «Доблесть» ведет к ней. В этом отношении Румфорд как раз был без особого интереса, нетипичный скучающий субъект.
